Отечественной нефтяной отрасли грозит невиданный упадок
Поздно, батенька, пить «Боржоми», когда почки отвалились. Если грубо, то именно так выглядит ситуация с «исторической» апрельской сделкой ОПЕК+ по совокупному сокращению нефтедобычи в мае-июне на 9,7 млн баррелей в сутки (б/c). Этого объема недостаточно для стабилизации рынка, пухнущего от переизбытка сырья, уверяют аналитики Goldman Sachs. В итоге в ближайшие недели котировки продолжат падение. Хуже всего сейчас России: ей не только придется ужаться на 2,5 млн б/c (практически половина экспортного потока), но еще и каким-то невообразимым образом, буквально в считаные дни, законсервировать часть месторождений. И тем самым фактически пустить под нож главную кормилицу федерального бюджета — нефтяную отрасль.
Фото: gazprom-neft.ru
Сделка предполагает, что ее участники поэтапно снизят добычу от уровня октября 2018 года: на 23% в мае-июне (9,7 млн б/c), на 18% (8 млн б/c) до конца 2020 года и на 14% (6 млн) — до конца апреля 2022-го. Соглашение явно разочаровало инвесторов. На Лондонской бирже ICE в первые часы понедельника, 13 апреля, цены на марку Brent выросли лишь на 2,45% по сравнению с уровнем закрытия предыдущих торгов — до $32,25 за баррель. Затем котировки и вовсе начали плавное снижение. Что касается рубля, он на открытии торгов на Мосбирже прибавил еле заметно: на 0,41% по отношению к доллару (до 73,45) и на 0,31% — к евро (до 80,50).
Главная проблема рынка в том, что сегодня нефть, из-за излишков добычи в 15 млн б/c и кризиса спроса, попросту некуда девать и негде хранить. Чтобы решить ее хотя бы отчасти, производители стали размещать сырье на танкерах, которые временно не используются по назначению. Кроме того, рассматривается идея хранить нефть в железнодорожных вагонах-цистернах, а нефтепродукты — в полиэтиленовых мешках (для дальнейшего размещения в специальные контейнеры для грузоперевозок).
Львиную долю сокращения в рамках сделки ОПЕК+ обязались взять на себя Саудовская Аравия и Россия, напоминает партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. Но при этом, по словам эксперта, саудовцам проще: у них реальный уровень добычи составляет от 9,3 млн до 9,8 млн б/c, тогда как у нас — 11,3 млн б/c. Плюс саудиты накопили огромные объемы нефти в своих наземных хранилищах по всему миру и закачали сырье в несколько танкеров. Соответственно, в абсолютных величинах им придется ужиматься меньше. А Россия, потеряв сейчас 23% добычи, уже никогда не восстановит их полностью, пророчит эксперт. Непонятно также, как в оставшиеся до 1 мая дни будет решаться технически сложнейшая задача консервации скважин, во что обойдется нефтяным компаниям это недешевое удовольствие. Рентабельность российской нефтяной отрасли, от самочувствия которой напрямую зависит доходная часть бюджета, окажется под очень большим вопросом.
«Конечно, никакого автоматического отката к прежним ценникам не будет, — говорит директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин. — Благодаря сделке мы, в общем-то, избежали самого страшного — ценовой перспективы ниже $20 за баррель. Теперь рынок должен закрепиться хотя бы на уровне $30+. Если условия соглашения не сработают, возможно, придется еще больше сокращать добычу».
По словам Пикина, у сделки нет альтернативы, и она, как любая антикризисная мера, имеет свои негативные последствия для участников. Для России выбор стоял между плохим вариантом и худшим. Сокращение добычи на 2,5 млн б/c означает, что придется вовсе отказаться от неэффективных месторождений, а какие-то нужно будет законсервировать. Причем речь идет о большом количестве скважин и текущих затратах на процедуру со стороны самих нефтедобывающих компаний. А если когда-нибудь производители захотят расконсервировать месторождения, то и это потребует немалых денег.
Сделка ОПЕК+ не позволяет полностью убрать избыток предложения на рынке, согласен старший аналитик «БКС Премьер» Сергей Суверов. Но все же, уверен собеседник «МК», с ее помощью удастся стабилизировать цены в районе $25–30 за баррель, которые в противном случае опустились бы в район $10–15. А возможно, и ниже, с учетом беспрецедентного падения спроса из-за пандемии. Надо понимать, что достигнутое нефтепроизводителями соглашение — не единственный фактор, влияющий на котировки. Многое зависит от состояния дел в мировой экономике, которая находится в полупараличе. Поэтому сигналы о постепенном смягчении карантинных мер могут положительно повлиять на цену углеводородов, хотя говорить об этом пока преждевременно.
